Тебе больно, отец Панкратий?
- Помню, - отвечал он, - когда я задремал, удивительной ангельской красоты отрок подходит ко мне и спрашивает:
- «Тебе больно, отец Панкратий?»
- «Теперь ничего, - отвечал я, -слава Богу!»
- «Терпи, - продолжал отрок, -ты скоро будешь свободен, потому что тебя купил Господь, и очень, очень дорого...»
- «Как, я опять куплен?» - возразил я.
- «Да, куплен, - отвечал с улыбкою отрок, - за тебя дорого заплачено, и Господин твой требует тебя к Себе. Не хочешь ли пойти со мной?» - спросил он.
Я согласился. Мы шли по каким-то слишком опасным местам: дикие огромные псы готовы были растерзать меня, злобно кидаясь на меня, но одно слово отрока, и они вихрем неслись от нас. Наконец мы вошли на пространное, чистое и светлое поле, которому не было, кажется, и конца.
- «Теперь ты безопасен, сказал мне отрок, - иди к Господину, Который вон, видишь, сидит вдали». Я посмотрел и действительно увидел трех человек, рядом сидевших. Удивляясь красоте места, радостно пошел я вперед; лики неизвестных мне людей в чудном одеянии встречали и обнимали меня; даже множество прекрасных девиц, в белом царственном убранстве, видел я: они скромно приветствовали меня и молча указывали на даль, где сидели три незнакомца.
Тогда как я приближался к сидевшим, двое из них встали и отошли в сторону; третий, казалось, ожидал меня. В тихой радости и в каком-то умилительном трепете я приблизился к Незнакомцу
- «Нравится ли тебе здесь?» - кротко спросил меня Незнакомец. Я взглянул на лице Его: оно было светло; царственное величие отличало моего нового Господина от людей обыкновенных. Молча упал я в ноги к Нему и с чувством поцеловал их; на ногах Его были насквозь пробитые раны.
После того я почтительно сложил на груди моей руки, прося позволения прижать к моим грешным устам и десницу Его. Не говоря ни слова, Он подал ее мне. И на руках Его были глубокие раны. Несколько раз облобызал я десницу Незнакомца и в тихой, невыразимой радости смотрел на Него.
Черты моего нового Господина были удивительно хороши: они дышали кротостью и состраданием, улыбка любви и привета была на устах Его, взор выражал невозмутимое спокойствие сердца Его.
- «Я откупил тебя у госпожи твоей, и ты теперь навсегда уже Мой, - начал говорить мне Незнакомец. - Мне жаль было видеть твои страдания; твой детский вопль доходил до Меня, когда ты жаловался Мне на госпожу твою, томившую тебя холодом и голодом; и вот ты теперь свободен навсегда. За твои страдания Я вот что готовлю тебе...»
Незнакомец указал мне отдаление: там было очень светло; красивые сады, в полном своем расцвете, рисовались там, и великолепный дом блестел под их едемской сенью. «Это твое, - продолжал Незнакомец, - только не совсем еще готово; потерпи. Когда наступит пора твоего вечного покоя, Я возьму тебя к Себе; между тем побудь здесь, посмотри на красоты места твоего, потерпи до времени: претерпевый до конца, той
спасен будет!» Господи! - воскликнул я вне себя от радости, - я не стою такой милости!»
При этих словах я бросился Ему в ноги, облобызал их; но когда поднялся, передо мною никого и ничего не было. Я пробудился. Стук в току (доску) на утреню раздался по нашей обители, и я встал тихонько с постели на молитву. Мне было очень легко, а что я чувствовал, что было у меня на сердце - это моя тайна. Тысячи лет страданий отдал бы я за повторение подобного видения.
Так оно было хорошо!..
В прошедший праздник святого Пантелеймона после бдения, когда на монастырской площади совершалось водосвятие пред Литургиею, меня крайне удивил отец Панкратий своею беседою. Я вышел на террасу, чтоб полюбоваться на иноческое собрание; на террасе случился и отец Панкратий. Молча сел я возле него, зевая на площадь, а больной между тем всхлипывал.
- Тебя, верно, очень беспокоит болезнь твоя? - с участием спросил я отца Панкратия.
- Какая болезнь? - возразил он, значительно взглянувши а меня. Это-то? - продолжал он, указывая на ногу, толсто перевитую сукном. - Я и думать забыл: ну ее!..
- О чем же ты плачешь? - спросил я.
- Ох! Как мне не плакать! - со стоном произнес он. - Если после всех моих заблуждений и бесчисленных грехов, да Господь в рай пошлет: что я буду делать?
Я засмеялся:
- Что делать? - Блаженствовать! - отвечал я.
- А если не по заслугам? - возразил страдалец. - Пожалуй, и в раю наплачешься, если посадят туда, где недостоин быть, а при слезах что за блаженство?..
- В рай-то только пустили бы, - с улыбкою заметил я, - да и ты, что за чудак: люди век свой бьются, плачут и молятся о достижении рая, а ты плачешь, что в рай попадешь. Чудак же ты!
Рассмеявшись, я встал и удалился от счастливца, плачущего в евангельском духе. Но этим я не кончу биографии отца Панкратия.
Вернуться к оглавлению письма...
Вернуться к оглавлению книги...
Иеросхим. Сергий Веснин. Письма святогорца.
1844 г., Афонская Гора. Русский монастырь
| 
