Лавра
Я уже писывал вам о здешних бдениях, то есть что некоторые из них продолжаются до четырнадцати часов сряду и что бдения подобного рода бывают только на храмовые праздники, а более почти никогда. Теперь я напишу вам и то, что случалось уже и мне испытывать тяжесть таких бдений; дважды видел я и самый праздник храмовый, впрочем, только в Русике и нигде более.
Чтобы поверить сходство всенощной службы и самих праздничных обыкновений одного монастыря с другим, а с тем вместе и пройтись по Святой Горе, я был ныне в Лавре святого Афанасия, в день его памяти, 5 июля, и уверился опытом, что так же, как и в Русике, бдение в Лавре, несмотря на то что она относится к разряду штатных монастырей, продолжалось до четырнадцати часов и что оно ничем не отличается от нашего.
О Лавре вы имеете уже понятие из прежних моих писем; значит, в настоящую пору повторять одно и то же не следует. Замечу только, что в Лавре поначалу главный праздник был Благовещенский, но с незапамятных времен он заменился днем святого Афанасия, память которого торжествуется всею Горою, впрочем, с таким изменением, что в один год совершается всенощное бдение в честь его, а в следующий за тем - святого пророка Илии.
Что касается до того, что Лавра постоянно празднует святому Афанасию и оставила день Благовещения, это потому, что Сама Богоматерь изволила открыть Свою волю в рассуждении сего одному из прежних игуменов лаврских.
Отселе, сказала Она, - не совершайте праздника в честь Мою, понеже блажат Меня все роды и всюду христианами славится Мое имя, а празднуйте память Моего друга Афанасия, который много послужил Мне и довольно потрудился в обители сей.
Вследствие сего Лавра начала называться Лаврою святого Афанасия и память его совершается с особенным усердием и торжеством Святой Горою в признательность за устройство на ней общежитий, хотя и самая Лавра нарушила завет своего великого основателя и уклонилась вслед штатных монастырей, где своеволие остается характеристикою жизни отшельников.
3 июля мы отправились из Русика в Лавру, которая отстоит от него в тридцати пяти верстах, то есть в 10 часах ходу, самого утомительного, частью горного и вообще трудного. Со мною вместе отправился туда и русский хилендарс-кий игумен Феофан.
Трудность пути и невыносимый жар до того утомили, так расстроили меня в первый день странствия, что, не доходя пятнадцати верст до Лавры, когда я прибыл на ночлег к русским, в Трехсвятительской келлии, едва мог ступать и целую ночь мучился бессонницею; ноги у меня как в огне горели. В этом странствии нашем три обители лежали при пути: Кутлумуш, Филофей и Каракалл.
(Афон. Каруля)
Иеросхим. Сергий Веснин. Письма святогорца.
1844 г., Афонская Гора. Русский монастырь
Вернуться к оглавлению письма...
Вернуться к оглавлению книги - Часть II...
Карта сайта
|