Болезнь
Давно я не брался за перо; много уже протекло времени в моем молчании, и что-то вы думали обо мне в течение трех с лишком месяцев, которые не подарили вас ни одной чертою с Афонской Горы? Чему вы приписывали мое строгое отречение от пера и от дружеских бесед с вами? Конечно, полагали, что я уже в числе мертвых, а может быть, что-нибудь и человеческое приходило вам на мысль. Отчего ж я так долго не писал?
Оттого, что три месяца вылежал в постели. Причина немаловажная! Признаюсь, друзья мои, тяжел был крест моих внешних страданий: я был уже в опасности, потому что, едва оправившись от горячки, я по неосторожности простудился и вторично слег на болезненный одр, от которого могла воздвигнуть только сила Божия, а не человеческие пособия.
Сам доктор признается, что он не думал, чтоб я мог поправиться, и удивляется благодати Божией, сохранившей меня в тяжелый перелом болезни, когда жизнь боролась со смертью и последние силы природы с разрушительною болезнью. Итак, слава Богу! Слава Царице Небесной и святым угодникам: я жив еще!
Причиною нынешней, так продолжительной и тяжелой болезни моей не могу ничего назвать вам, кроме грехов моих и милости Божией, которая желала очистить меня от них этим возложением на слабые рамена мои болезненного креста. А надо по совести сказать, что тяжело хворать, и особенно так долго, как привелось мне. Три месяца почти - в двух степенях горячки, а потом лихорадки, это не шутка!
Я сам, впрочем, радел и просил у Господа казни за мои грехи; значит, с чувством детской признательности я и принял Его скорое посещение моей лености такою томительною и долговременного болезнью. Болезнь моя началась в конце августа. Мне, впрочем, легко было страдать, потому что в одно со мною время болел и духовник наш, гораздо еще тяжелее моего и продолжительнее.
Мысль, что я страдаю за грехи, а другие, подобно Иову, - по особенной любви и воле Божией, много поддерживала и услаждала мое терпение; я терпел и, слава Богу, вытерпел все благодатию Божиею. К счастью, а может быть и напротив, у нас проявился во время моей болезни доктор-иеромонах, которого считают здесь единственным по опытности в своем деле, потому что он слушал уроки медицины едва ли не в Парижском университете и был полковым лекарем у египетского паши.
Этот-то доктор лечил и меня и духовника, и как лечил-то!.. Если вам рассказать методу здешнего лечения, вы с замирающим сердцем воскликнете: «Это варварство!» Может быть, и варварство; но надобно же следовать требованиям и условиям необходимости, и хоть варварские, но все-таки средства противопоставлять разрушительной силе болезней.
(Афон.Ивирон)
Иеросхим. Сергий Веснин. Письма святогорца.
1844 г., Афонская Гора. Русский монастырь
Вернуться к оглавлению письма...
Вернуться к оглавлению книги - Часть II...
Карта сайта
|
