Медицина
Вы знаете, что в известных родах болезни необходимо кровопускание, а в некоторых шпанские мушки. И то и другое для меня было истощено. Кровь мне пускали тогда, как, оправившись от болезни, я простудился, вторично занемог и был в невыносимом жару повторившейся с большим против прежнего ожесточением горячки. Мне было крайне тяжело; впрочем, я не терял чувств и не бредил. В крайности доктор пустил мне поначалу кровь из левой руки, а потом приставил мушки к затылку и к икрам пламеневших ног.
Действия мушки мне были легки; но что впоследствии я вытерпел, это невыразимо! По отнятии мушек доктор выпустил жидкость из надувшихся пузырей и заставил своего ученика содрать кожу с ран для того, чтоб продолжать в них раздражение. Представьте ж себе, каково сдирать кожу с живого человека! То правда, что мушки оттянули ее от тела, но ведь не начисто: значит, надобно было, притом руками, отдирать целые лоскуты кожи от загноившихся ран... Впрочем, это еще не конец терпению.
По осмотре пульса доктор признал за необходимое раздражить раны на ногах в течение, по крайней мере, недели; я безусловно уступил необходимости. Четыре дня, таким образом, протекло в самых страдальческих для меня операциях: каждое утро докторский ученик являлся ко мне и, отнимая от ран капустный листок, намазанный чухонским маслом или другою подобною тому матернею, из всей силы проводил бумажным платком по ранам для того, чтобы счистить с них гной и произвести раздражение.
Не поверите вы, друзья мои, что появление ко мне докторского ученика в утреннее время было для меня пыткою? Как узник, притаив дыхание, подслушивает шаги приближающегося палача и с замирающим сердцем смотрит на дверь, в которой должен он появляться, так точно и я ждал моего оператора.
Наконец я не в силах был выносить жестокости медицинской пытки: открылся в этом чрез записку моему духовнику (он тоже отчаянно болел) и, во что бы то ни стало, решился лучше страдать горячкою и всевозможными болезнями, но не подвергаться опасным и диким операциям раздражения разболевшихся ран.
Я решился и устоял в своем. Утром, когда пришел ко мне по обыкновению докторский ученик, я отказался от его услуг и решительно сказал, что мне более не нужно медицинское пособие, потому что оно невыносимо. Сначала подлекарь удивился; он строго посмотрел на меня и хотел насильно взять мою ногу для отнятия ветошки... Я с твердостью оттолкнул его руку, ухватился за мои больные ноги и с усиленным чувством негодования произнес:
- Оставь меня, я не нуждаюсь в твоих пособиях!
- Как так? - запальчиво крикнул молодой подлекарь (он мирянин).
- Да так же, - отвечал я. - Меня лучше исцелит Бог и святой Пантелеймон, а не ты с твоими варварскими средствами.
- Да ты умрешь! - завопил раздосадованный космикос- т.е мирской человек – исихазм.ру
- Если и так, что ж за беда? Легче умереть, чем выносить твои пытки. Я не хочу лечиться! Уйди от меня! - с сердцем я сказал и отворотился от ошеломленного полудоктора.