Вещает мне кукушка издалёка,
Что рыжий день вновь у нее в плену,
А вместе с ним и я пленен, до срока,
Чтоб искупить последнюю вину.
В темнице бора, за стеной тумана,
Стелю я мох на диком берегу.
Не нужен сторож мне и не нужна охрана —
Из той темницы я вовек не убегу!
Май 1993 г.
Одному Тебе доверю дум ненастье,
Неизменно кроткий мой Господь.
Вот и слива расцвела на счастье
И, как счастье, по лугам бредет.
Серых склонов перевальный бруствер
Вновь захвачен приступом весны.
В сорок лет невольно будешь грустен,
Вспоминая отрочества сны.
Я согласен стать Твоим бродягой
Всех непройденных ущелий и ручьев.
Схорони меня под старою корягой,
Лишь душе верни Свою любовь!
Апрель 1993 г.
Отцветает алыча, предупреждая:
Дни цветения печально коротки!
Никого ни в чем не осуждая,
Сознаюсь, мы не были близки.
Рубежом легли войны разрывы,
Подытожив опыт прошлых дней —
Если в жизни мы нетерпеливы,
Можно только пожалеть о ней.
Разделил людей не ветер новой смуты
И не то, что связь оборвалась,
Просто кто-то в трудные минуты
Предает и покидает нас.
Никого ни в чем не осуждая,
Все прощаю отмахом руки.
Отцветает алыча, предупреждая:
Дни цветения печально коротки!
Май 1993 г.
Псху
Пора, давно уже пора
Пройти неведомыми странами!
Вновь невесомая гора
Плывет над белыми туманами.
Вновь птицы треплют коноплю,
Гнездовья обновляя ладные.
Как ненасытно я люблю
Твои просторы неоглядные!
И не поверить не могу
В твои легенды небывалые,
Заночевав на берегу,
На зори глядя темно-алые.
Вновь дым вечернего костра
Клубится в кольца над полянами,
И невесомая гора
Плывет над белыми туманами...
Май 1993 г.
Нет, не в том, что случилось
Или может случиться,
В том, что нами забылось,
Я б хотел повиниться!
Треснул лед под ногою,
Берега отступили.
Но не это, другое
Мы с тобою забыли.
Обезлюдели села.
Стали круче обрывы.
И начало раскола
Как начало разрыва.
Неизмеренным бродом
Не добраться до края.
И растет год от года
Полынья ледяная.
Май 1993 г.
Лавра
Все глуше голос хрипловатый,
Все дальше белая стена.
Кадильный дым голубоватый
Струится в прорези окна.
И ниспадает свет лучистый
Туда, где слышен тихий вздох.
И чей-то голос серебристый
Поет о том, как славен Бог.
И, плача с плачущим народом,
Ловя бесценный жемчуг слов,
Мне кажется, что из-под свода
Не свет струится, а любовь!
Май 1993 г.
Часовенка
Крещусь и кланяюсь я истово,
Ведь эта бедная часовенка —
Моя единственная исповедь,
Моя последняя соломинка!
Я был земли заблудшим жителем,
Ее испорченным творением,
Угрюмым, злым и раздражительным,
Ее изгнанником и бременем.
Я брел широкими дорогами,
Но, распознав их тьму кромешную,
Воздвиг часовню за отрогами,
Спасая душу многогрешную.
Годами строилась часовенка,
Так незаметно, словно исподволь.
Моя последняя соломинка,
Моя законченная исповедь!
Май 1993 г.
|
