Тернистым путем к небу

 Варнава (Беляев)

Житие старца Гавриила (Зырянова)

Часть II

 «Долго я ломал себя,

все не удавалось.

Ну, наконец сломил...»

Старец Гавриил

 Оптина пустынь не могла не понравиться Гавриилу

Оптина пустынь не могла не понравиться Гавриилу. Уже по дороге он должен был наслышаться от встречных паломников и странников о ее славных старцах, прекрасных долгих службах...

Если прибавить к этому чудные окрестности и цветы - не думаю, чтобы деревенские паломники об этом много распространялись, они привыкли к природе, но горожане это замечают, вот и монахи за цветочками ухаживали, по крайней мере в бытность мою там незадолго до революции, - то впечатление будет полное.

А службы там действительно были уставные. Начинались с двух часов ночи. Для мирян это много, особенно с непривычки. Бывало, будят, просыпаешься, встаешь, идешь умываться, а у тебя в глазах все равно что песку насыпали.

Гавриил попал как раз к Успеньеву дню. А там - Воздвиженье...

Братия на клиросах прекрасно пели на подобны дивные ирмосы канонов, и их своеобразный напев после мирских «партесов» и в наше время принудительно переворачивал твою душу, брал ее в плен и далеко уводил от действительности...

Все было ново: и эти сходы на катавасии, и эти чтения на кафизмах, и после 6-й песни «пятисотница», трапеза с житиями (впрочем, из четырех блюд, что для мирянина соблазнительно), послушания на поле, на реке, в лесу, высокие сосны, тихий шум их вершин, полдневный дремотный воздух и тишина соседнего скита, где жили старцы, - все должно было действовать на Гавриила умилительно, сладко, как-то странно и непривычно.