Тернистым путем к небу

 Варнава (Беляев)

Житие старца Гавриила (Зырянова)

Часть II

 «Долго я ломал себя,

все не удавалось.

Ну, наконец сломил...»

Старец Гавриил

Чуть головы не отровал...

В поученьице был предначертан весь путь - не вообще спасения, о чем брат Гавриил слышал обычно с амвонов, а нечто новое, не слышанное им никогда ни в одном храме: путь к совершенству, притом от состояния душевного не исключительно великих святых, а от младенческого и до действительно совершенного, до вселения в подвижника Самого Христа.

Он не мог не заплакать слезами умиления и сердечной теплоты...

«Видишь, вот ты и заплакал... - сказал ему игумен. - Всегда помни день своего поступления в монастырь и будь таким же, как теперь. Живи так и спасешься».

Надо, конечно, все подобное пережить самому, чтобы понять настроение брата Гавриила в то время...

В хлебной послушание дано не случайно. Игумен знал, что делал. Брат Гавриил принимал все в простоте сердца, а там, у старцев и в игуменской, за него думали. Послушание тяжкое, требующее большой физической силы, ведь у них не было электромеханических тестомешалок, и опары по несколько десятков пудов в день надо было вымешивать руками.

Это раз...

Во-вторых, работа пыльная, пот льет ручьями, в помещении жарко. Прибавьте к этому разные столкновения с окружающими, эту зависть человеческую, которая если появилась на небе и сделала светоносного Сатаниила просто сатаной, то почему, скажем, ей не быть и в хлебной Оптиной пустыни?..

Подвиг брата Гавриила, а он горел как жар, вскоре же возбудил нездоровую ревность в ленивых и теплохладных.

Старец мне сам рассказывал, как к нему приставили молодого послушника, сотоварища по работе, испытывали его невиданную силу, -я думаю, читатели не забыли краткого замечания о ней выше, - щипали мускулы и где придется.

- Однажды они насели на меня со всех сторон: кто залез на спину, двое обхватили по бокам, так что их головы пришлись у меня под руками, кто держал меня за ноги - одним словом, чуть не вся хлебная. Вдруг кто-то неосторожно прихватил мою бороду (а борода у схиархимандрита Гавриила и в старости осталась такая большая, красивая, как «брада Аароня» -Пс. 132,2), и я невольно вздрогнул.

Кто-то закричал на меня: гляжу - а эти двое, головы которых были у меня под мышками, почти не дышат. Я им чуть головы не оторвал и не заметил этого... Старец Гавриил перейти к началу.