Тернистым путем к небу

 Варнава (Беляев)

Житие старца Гавриила (Зырянова)

Часть VI

Фото еп. Варнавы. Старая Москва

 Старец иеросихм.  Гавриил Зырянов

Старец Гавриил и Алеша Ворбьев

 «Долго я ломал себя,

все не удавалось.

Ну, наконец сломил...»

Болезная, вставай! Милая! Подними ручки-то!

И неудержимо летит над землею народ, готовый перешагнуть все преграды и пропасти, все недоумения и темные страхи свои.

Помню - остановилось все около меня, возникло смятение, очутился я около тележки с больной, помню крики и ропот:

- Молебен, молебен!

Было великое возбуждение: толкали тележку, и голова девицы немощно, бессильно качалась, большие глаза ее смотрели со страхом.

Десятки очей обливали больную лучами, на расслабленном теле ее скрестились сотни сил, вызванных к жизни повелительным желанием видеть больную восставшей с одра, и я тоже смотрел в глубину ее взгляда, и невыразимо хотелось мне вместе со всеми, чтобы встала она, не себя ради и не для нее, но для чего-то иного, пред чем и она, и я - только перья птицы в огне пожара.

Как дождь землю влагою живой, насыщал народ иссохшее тело девицы этой силою своей, шептал он и кричал мне и ей:

-Ты - встань, милая, вставай! Подними руки-то, не бойся! Ты вставай, вставай без страха! Болезная, вставай! Милая! Подними ручки-то!

Сотни звезд вспыхнули в душе ее, и розовые тени загорелись на мертвом лице; еще больше раскрылись удивленные и радостные глаза, и, медленно шевеля плечами, она покорно подняла дрожащие руки и послушно протянула их вперед - уста ее были открыты и была она подобна птенцу, впервые вылетающему из гнезда своего.

Тогда все вокруг охнуло, - словно земля медный колокол и некий Святогор ударил в него со всей силой своей, - вздрогнул, пошатнулся народ и смешанно закричал:

- На ноги! Помогай ей! Вставай, девушка, на ноги! Поднимайте ее!

Мы схватили девицу, приподняли ее, поставили ее на землю и держим легонько, а она сгибается, как соломинка на ветру, и вскрикивает:

- Милые! Господи! О, Владычица! Милые!

- Иди, - кричит народ, - иди!

Помню пыльное лицо в поту и слезах, а сквозь  влагу слез повелительно сверкает чудотворная вера во власть свою творить чудеса.

Тихо идет среди нас исцеленная, доверчиво жмется ожившим телом своим к телу народа, улыбается, белая вся, как цветок, и говорит:

- Пустите, я — одна!

Остановилась, покачнулась - идет. Идет, точно по шипам или стеклам, разрезающим пальцы ног ее, но идет!!! 

… боится и смеется, как малое дитя, и народ вокруг нее тоже радостен и ласков, подобно ребенку….

Version:1.0 StartHTML:0000000167 EndHTML:0000003137 StartFragment:0000000504 EndFragment:0000003121

Зелнтется, трепещет тело ее, а руки она простерла ■шгред, опираясь ими о воздух, насыщенный синае зарода, и отовсюду поддерживают ее сотни лучей.

У ворот обители перестал я видеть ее, смотрю вокруг — всюду праздник и ншзлннчный гул, звон колокольный и властный тшюс народа, в небе ярко пылает заря, и озеро оделась багрянцем ее отражений.

Вижу мимо меня некий человек, улыбается

—Видел?

Обвял я его и поцеловал, как брата после долгой разлуки и молча мы разошлись...

(Это было написано в безбожной стране торжествующего социализма.)

К оглавлению шестой части. Житие старца Гавриила (Зырянова)

Москва после новоднения. Пасха. Фото еп. Варнавы

Москва после новоднения. Пасха. Фото еп. Варнавы