Главная
Новости
Тексты
Стихи
Галереи
Файлы
Видео
Аудио
О проекте
Отзывы о книгах
Монах Симеон Афонский Издания
Написать письмо
Карта сайта
Поиск
Все комментарии
Православный каталог
Сегодня
28 марта
Когда сердце пытается научиться любить близких, оно начинает страдать и, страдая и смиряясь, становится живым. Либо оно устрашается страданий, отделяется от людей, замыкается в себе, мертвеет и гибнет... Либо научится страдать и любить...

Старец

 
Информационный портал о старцах и старчестве. Что такое - старец. Как происходит передача опыта старца. Почему мудрые высказывания старцев чаще всего состоят из притч. Что такое молитва старцев? Как появилась молитва Оптинских старцев? Почему старцы пишут стихи? Почему старцы всегда гонимы? Наконец, все эти вопросы подводят нас к главному - что такое Церковь? Здесь не может быть прямого и однозначного ответа. И тем не менее, ответ жизненно важно найти. Самое трудное в поиске - научиться, как выделить главное. Для этого создан наш портал. Если вы задали себе эти вопросы, тогда нам по пути. Смотрите:

Новые статьи на портале

Книги монаха Симеона Афонского


В НАЧАЛО / ПАИСИЙ ВЕЛИЧКОВСКИЙ / ПАИСИЙ ВЕЛИЧКОВСКИЙ. ЖИЗНЬ НА АФОНЕ -3
Паисий Величковский. Жизнь на Афоне -3

 

 

 

 


 

 

 

 

Три чина

 

 

Паисий пишет:


"знай, возлюбленный мой друг, что Дух Святой через святых отцов, распределил монашеское жительство на три чина:
на отшельническое уединенное пребывание;
на сожительство с одним или двумя единомысленными братиями
и на общежитие.

Отшельнический чин требует удаления от людей в пустыню с возложением всей заботы о душе своей и о пище, и об одежде, и о других телесных нуждах на единого только Бога. Его одного только отшельник должен иметь и помощником своим и утешителем в своей борьбе и в своих немощах душевных и телесных, чуждаясь всякого утешения мира ради любви Божией.

Сожительство с одним или двумя единомысленными братиями должно совершаться под руководством старца, опытного в священном писании и в духовной жизни, которому ученики обязаны полным послушанием и повиновением душою и телом.

Общежитие же, которое, по слову святого Василия Великого, начинается от совместного сожительства не менее, по примеру Спасителя и Его Апостолов, двенадцати братьев и может возрастать до многочисленного собрания, состоящего из людей даже различного племени, заключается в том, чтобы вся собравшаяся во имя Христово братия имела одну душу, одно сердце, одну мысль и одно желание работать вместе Христу через исполнение Его божественных заповедей, и друг друга тяготы носить, повинуясь друг другу в страхе Божием, имея во главе своего общежития отца и наставника, настоятеля обители, опытного в объяснении священного писания, способного наставлять и словом и делом.

Сему наставнику братия обязана повиноваться как самому Господу решительным и совершенным отсечением и умерщвлением своей воли и своего рассуждения, то есть, ни в чем не противясь его заповедям и учению, если они будут согласны с заповедями Божиими и учением святых отцов. Во всех этих трех видах монашеской жизни, как установленных Духом Святым, многие святые отцы в совершенстве угодили Богу, просияли как солнце духовными дарованиями и оставили нам высокий пример для подражания.

И о всех этих трех видах монашеского жительства мы имеем ясное свидетельство священного писания. Какой же из этих трех видов монашества нужно предпочесть остальным?

Великий наставник монашеской жизни, преп. Иоанн Лествичник, дает совет исходящим из мира в монашество не уклоняться ни направо, ни налево, но идти царским путем. Он говорит, что уединенное пустынное жительство требует ангельской крепости, и новоначальный, особенно побеждаемый душевными страстями гнева и тщеславия, зависти и самомнения, да не дерзает видеть даже и следа пустынного пребывания, чтобы не впасть в исступление ума.

В то же время преп. Иоанн Лествичник не советует вступать и в общежитие не потому, что оно неполезно, но потому что оно требует особенно большого терпения.

Всего же лучше идти царским путем, т.е. иметь пребывание с одним или двумя братиями под руководством старца. Такое жительство имеет то удобство, что оно не требует великого терпения как общежитие и является более отрадным нежели пустынножительство. При таком среднем пути приходится повиноваться только старцу, да одному или двум сожительствующим братиям.

В общежитии же нужно повиноваться не только отцу своему, но и всей братии до последнего человека и терпеть от них досады, укоризны, поругания и разного рода искушения, быть прахом и пеплом под ногами всех и, подобно рабу купленному, всем служить со смиренномудрием и страхом Божиим, без ропота терпеть крайнюю нужду, свойственную общежитию и скудость в пище и в одежде.

Смешение различных путей монашеской жизни и преждевременное обращение к пустынножительству неизбежно приводит к самым печальным последствиям. Отвергающей установленный Богом порядок и вместо того, чтобы воспитывать к себе, живя в общежитии, святое и блаженное послушание, через которое приобретается истинное смирение, приводящее к освобождению от страстей, устремляющийся в пустыню и избирающий себе безмолвное и уединенное жительство, подвергается за свою дерзость гневу Божию и подобно неискусному воину, не научившись в общежитии, и не умея держать в своих руках духовное оружие, и, осмелившись отойти от опытных воинов Христовых и наедине вступить в борьбу со своими врагами бесами, вместо победы попущением Божиим терпит поражение, падает перед своими врагами и вскоре бывает совершенно ими умерщвляем.

Все это постигает его за то, что он нарушает тот Богопреданный порядок, который установил сам Иисус Христос Своею пречистою жизнью во плоти, и вместо того, чтобы со Христом страдать в общежитии, посягает в гордости своей сразу взойти на самый крест Христов, избрав себе пустыню прежде общежития. Поэтому он уже становится не пустынником, а самочинником, и в результате такого самочинного пустынножительства является не добро, а одна только диавольская прелесть. История монашества показывает, что от такого самочинного и бесчинного жительства великое множество иноков и в древние и в нынешние времена погибли, будучи прельщены диаволом и помутившись умом; они сами себя уморили различными и страшными видами смерти, отчего да спасет нас всех Христос Спаситель своею благодатию.


Совершенно иною представляется жизнь тех, которые покорно и твердо идут установленным Богом порядком монашеской жизни. В основе этого порядка лежит утвержденное Богом истинное древо жизни, святое послушание. Питаясь плодами этого древа, немощные и новоначальные самоотверженным и совершенным отсечением своей воли и рассуждения убегают смерти и всякой прелести диавольской неизбежной для самочинников.

Общее жительство и святое в нем послушание, являющиеся корнем истинной монашеской жизни, установил на земле для людей Сам Христос Спаситель, показав им и живой пример такого общежития в лице Своем и Своих 12 апостолов, во всем повиновавшихся Его божественным заповедям. Божественное послушание является главною добродетелью небесных сил ангельских. Оно же явилось основанием блаженной жизни первых людей в раю, и когда впоследствии оно было утрачено людьми, Сын Божий по крайнему своему человеколюбию и милосердию в Себе Самом возобновил и восстановил эту добродетель, будучи послушен своему Небесному Отцу даже до смерти, смерти же крестныя. Своим послушанием Он исцелил наше непослушание и открыл всем истинно в Него верующим и повинующимся Его заповедям двери небесного царствования.


Подражая примеру Господа в первенствующей Церкви, восемь тысяч христиан жили общежительно, не считая ничего своим, но все имея общим, и ради такого жития они сподобились приобрести и сердце, и душу едину. В таком же общежитии пребывали и древние преподобные отцы наши повсюду и в лаврах и в монастырях, руководствуясь уставом, составленным устами Христовыми святым Василием Великим, и просияли паче солнца. Никакой другой образ жизни помимо общежития с блаженным послушанием не приносит человеку такого преуспеяния, не избавляет его так скоро от всех душевных и телесных страстей, благодаря смирению, которое рождается от блаженного послушания и приводит человека в его первобытное чистое состояние, обновляя в нем образ и подобие Божие, восстановляя в нем дар Божий, полученный через святое крещение, а также сообщая ему другие дарования, которых за свое смирение становится причастным по благодати Божией истинный послушник, что он и сам душевным своим чувством может ощущать неоднократно.

Общежительное пребывание братий, собравшихся во имя Христово, к какому бы народу или племени они ни принадлежали, соединяет их столь великою взаимною любовью, что все они становятся единым телом и членами друг друга, имея одну общую главу Христа, горя любовию к Богу, к своему духовному отцу и друг к другу, имея все единодушно и единомысленно одну и ту же цель - усердно исполнять и сохранять заповеди Божии, друг друга в этом поощряя, друг другу повинуясь, друг друга тяготы нося, друг другу бывая господами и вместе с тем слугами.

Во имя этой святой истинной и единомысленной любви они становятся подражателями жизни самого Господа, Его святых апостолов, повинуясь во всем своему духовному отцу, исповедуя ему все тайны своего сердца, принимая его слова и заповеди, как бы из уст самого Бога, свою волю и свое рассуждение, противные разуму отца своего, как нечистую одежду презирая, проклиная и далеко от себя отбрасывая, избегая их, как прелести диавольской, страшась их как геенны огненной и постоянно моля Бога, чтобы Он Своею благодатию избавил их от этой тяготы и помог им всем сердцем обратиться к своему отцу как дитя к матери, и следовать ему во всем, как овцы пастырю и повиноваться ему, как произведение своему художнику, ни в чем не поступая по своему рассуждению.

Это божественное послушание, будучи корнем и основанием всей монашеской жизни, теснейшим образом связано с общежитием, как душа бывает связана с телом и одно без другого не могут существовать. Послушание есть самая короткая лестница к небу, имеющая только одну ступень - отсечение своей воли, и вступивший на эту лестницу быстро восходит на небо. А кто отпадает от послушания, отпадает от Бога и от небес, как это ясно удостоверяют богоносные отцы наши".

 

 

 

 

Питание молоком милости

 

 

Таковы те святоотеческие основания монашества, на которых старец Паисий основал свое общежительное братство. Они сводятся к полной нестяжательности и послушанию. В какой мере эти основания утвердились в его братстве, на это мы находим в том же письме старца Паисия следующий ответ:

 


"В нашем братстве, пишет он, никто не имеет ничего собственного до такой степени, что никому из братии даже и в ум не приходит приобрести что-нибудь лично для себя, ибо они убеждены, что это путь Иуды-предателя. Всякий, принимаемый в братство, обязан и имущество свое, если у него окажется таковое, и все свои вещи, не исключая и самых мелких, положить к ногам старца и братии, передать их Господу, а вместе с ними и себя самого с душою и телом отдать в святое послушание даже до смерти; без этого условия никто не может поступить в братство. Вторым необходимым для поступления в братство условием является отсечение собственной воли и рассуждения и строгое соблюдение во всем благоразумного послушания.

Твердо сохраняя эти два основные положения своего общежития, мы стараемся точно соблюдать и все прочие уставы общежительства. Возлюбивши Господа и ради любви к нему ни во что вменивши все блага мира, братия все покинула и взявши крест свой последовала Господу. Они стараются нести тяготы друг друга, иметь одну душу и сердце, друг друга побуждать к добрым делам, друг друга превосходить верою и любовью к своему старцу.

Видя это, я радуюсь душою и со слезами благодарю Бога, что Он сподобил меня видеть таких рабов своих и жить вместе с ними и утешаться их лицезрением. Правда, не все в нашем общежитии достигли одинаковой меры духовного возраста, но ведь это иначе и быть не может; одни, и таковых большинство, умертвили свою волю и рассуждение, повинуясь во всем мне и братии, терпеливо перенося и обиды, и укоризны, и разного рода искушения, и притом с такою радостью, как будто они удостоились великой милости Божией.

Они исполнены постоянного внутреннего в глубине своего сердца самоукорения и считают себя хуже всех и недостойнее всех. Другие, и таких тоже не мало, падают и встают, согрешают и каются, и хотя с трудом претерпевают укоризны и искушения, но усиливают, не отставая от первых, и усердно со слезами молят Бога о помощи.

Наконец, есть и такие, и их не много, которые еще совсем не могут вкушать твердую пищу, т.е. терпеливо переносить укоризны и искушения. Они нуждаются в том, чтобы их питали молоком милости человеколюбия и снисхождения, пока они не придут в надлежащий духовный возраст терпения. Свои слабости и недостатки они стараются восполнить своим искренним желанием спасения и постоянным самоукорением. Несмотря на различие своего духовного возраста, все братья одинаково проникнуты желанием твердо держаться заповедей Божиих, будучи взаимно связаны неразрывным союзом любви Божией. Ради этой любви, ради своего вечного спасения они великодушно с благодарностью к Богу терпят постоянную скудость во всем, возлагая всю свою надежду на единого Спасителя Бога".


 

Такое высокое настроение Паисиева Братства было бы невозможно, если бы он сам не подавал ему примера и не одушевлял своею безграничною любовью. "Непрестанную скорбь и болезнь душевную имею, пишет он в том же письме, с каким лицом предстану Страшному Судии на его страшном судилище и воздам слово о стольких душах братии, предавших себя в послушание мне, немогущему даже и об одной своей окаянной душе дать ответа, видящему во всем свою душевную слабость и немощь, немогущему ни в одном добром деле послужить для братии примером, как того требует моя должность.

 

Только после Бога и Богородицы я, хотя и недостойный, имею несомненную надежду на спасение по молитвам братии, со мною живущих, и не отчаиваюсь, что и на мою душу изольется милосердие Божие. А если и нет, и праведным судом Божиим по своим злым делам я буду осужден на вечную муку, да будет благословен Бог, ибо я достоин этого за мое нерадение о Его божественных заповедях.

 

Только об одном я молю всегда Его благоутробие, чтобы Он по милости своей за тот мой небольшой труд, какой я когда-нибудь имел и имею о собранных во имя Его братиях, хотя бы той своей милости меня удостоил, чтобы я сподобился, как богатый Лазаря на лоне Авраама, увидеть моих чад духовных, истинных рабов и страдальцев Христовых в Его небесном царстве. И этого мне было бы достаточно вместо всякой награды".

 

 

В своем учении о монашеской жизни и устройстве монашеского братства старец Паисий руководился писаниями святых отцов Церкви. Но сначала он долго и безуспешно искал для себя живого руководителя старца.


"Когда я ушел из мира, рассказывает он, с горячею ревностью усердно работать Богу в монашестве, я не сподобился в начале моего монашества даже следа от кого-нибудь увидеть здравое и правильное рассуждение, наставление и совет, согласный с учением святых отцов о том, с чего и как мне неопытному и новоначальному начинать мое бедное монашество.

Поселившись в одном пустынном монастыре, где по милости Божией я удостоился получить и начало монашеского звания, я не услышал там ни от кого должного разъяснения, что такое послушание, в каком смысле и с какой целью оно установлено и какую оно заключает в себе пользу для послушника. Ни начальник монастыря, ни мой восприемник и старец никакого мне по этому поводу не дали наставления. Постригши меня без всякого предварительного испытания, они предоставили мне жить без всякого духовного руководства.

Восприемный мой отец, прожив в монастыре после моего пострижения одну только неделю, ушел неизвестно куда, сказав мне на прощание: "Брат, ты ученый, как тебя Бог научит, так и живи".
  Оставшись как овца без пастыря, я начал скитаться там и сям, стремясь найти душе своей пользу, покой и вразумление и не находил за исключением блаженных старцев Василия и Михаила, от которых я получил и монашеское наставление и великую духовную пользу, но с которыми не мог остаться, опасаясь рукоположения во священство.

Так я достиг, наконец, тихого и небурного пристанища святой горы, надеясь хотя здесь получить некоторую отраду для души своей. Но и здесь я нашел немного братии нашего российского племени, знающих священное писание, т.е. грамотных. Не отыскав желаемого душе моей руководства, я поселился на некоторое время в уединенной кельи и, положившись на волю Божию, стал читать понемногу отеческие книги, получая их от своих благодетелей, сербских и болгарских монастырей и читал эти книги с большим вниманием.




Читая эти книги, я как в зеркале увидел, с чего именно мне надлежало начинать мое бедное монашество,

Читая эти книги, я как в зеркале увидел, с чего именно мне надлежало начинать мое бедное монашество, я понял какой великой благодати Божией я был лишен, не находясь в послушании у опытного духовного наставника и не слыша ни от кого наставления об этом предмете, я понял, что мое бедное, так называемое, безмолвие не моей меры, что это есть дело совершенных и бесстрастных. Недоумевая, что делать и кому предать себя в послушание, я скорбел и плакал, как дитя плачет по умершей матери".

 

 

 

С этого времени старец. Паисий с особенным усердием стал изучать святоотеческую письменность. Правда, он и раньше еще, в раннем детстве любил читать отеческие книги, но тогда он читал их, не углубляясь в подробности и тонкости их смысла и довольствуясь тем их пониманием, какое непосредственно открывалось его познанию и чувству. Теперь же при более тщательном и постоянном изучении отеческих книг, ища в них не только назидания для себя, но и указания, как строить монашескую жизнь, он заметил в славянских переводах многие погрешности, требовавшие проверки и исправления.

 

И тогда пред ним открылась новая и важная задача заняться пересмотром славянского текста святоотеческих книг и по возможности исправить его, очистив от темных и неясных мест. Вот как он сам рассказывает о начале своих книжных исправлений:


"Когда я еще жил на святой горе Афонской, пишет старец настоятелю Софрониевой пустыни архимандриту Феодосию, то, зная хорошо из учения и заповедей Богоносных отцов наших, что руководителю братии не следует наставлять и учить по своему единоличному разуму и рассуждению, но нужно держаться истинного и правильного смысла Божественного писания, как учат Божественные отцы, вселенские учители, а также учители и наставники монашеской жизни, просвещенные благодатию святого Духа, зная при том и свое малоумие, и боясь как бы, вследствие моего неисскуства, я и сам не упал как слепец в яму и других туда не ввергнул, я и решил принять за непоколебимое основание всякого истинного и правильного наставления Божественное писание ветхого и нового завета и его истинное толкование благодатию Святого Духа, т.е. учение Богоносных отец наших, вселенских учителей и наставников монашеской жизни, и все апостольские соборные и святых отец правила, каковые содержит святая соборная и апостольская восточная церковь, а также и все заповеди и уставы ее.

Все это я принял как руководство для себя и для братии, чтобы и я сам и братия, живущие со мною, пользуясь всем этим при содействии и вразумлении Божественной благодати, не отступили ни в чем от здравого и чистого соборного разума святой православной Церкви. И прежде всего я начал прилежно с помощью Божией приобретать с большим трудом и издержками святоотеческие книги, учащие о послушании и трезвении, о внимании и молитве. Одни из них я переписывал своими руками, другие покупал за деньги, которые добывал собственным трудом для необходимых нужд наших, ограничивая себя постоянно и в пище и в одежде.


Мы покупали вышеупомянутые святоотеческие книги, писанные славянским языком, и смотрели на них как на небесное сокровище, свыше нам от Бога посланное. Когда же я читал их усердно в продолжение многих лет, я заметил, что в весьма многих местах в них оказывается непонятная неясность, в других же местах не замечается даже грамматического смысла, хотя я читал и перечитывал их многократно с большим старанием и рассмотрением, тогда как одному только Богу известно, какая печаль наполнила мою душу, и недоумевая, что делать, я подумал, что славянские отеческие книги можно хотя отчасти исправить по другим славянским же книгам.


Я стал своею рукою списывать книгу святого Исихия, пресвитера Иерусалимского и св. Филофея Синаита и св. Феодора Эдесского с четырех списков, надеясь, согласовав эти списки, найти в них какой-либо грамматический смысл. Но весь мой труд оказался напрасным, потому что и в полученном мною соединении четырех списков я не мог найти смысла.

Книгу святого Исаака Сирина я в течение шести недель день и ночь исправлял по другому списку, который, как мне было сказано, во всем был сходен с греческим подлинником, но и этот мой труд пропал даром. Со временем я понял, что свою лучшую книгу я испортил, исправляя ее по худшей. После этих горьких опытов я увидел, что взял на себя напрасный труд, исправляя славянские книги по славянским же. Тогда я стал старательно расследовать, отчего происходит такая неясность и такой недостаток грамматического смысла в славянских книгах, и пришел к тому заключению, что на это имеются две причины.

Первая причина состоит в неискусстве древних переводчиков книг с эллино-греческого языка на славянский, а вторая в неискусстве и небрежности плохих переписчиков. Убедившись в этом, я потерял всякую надежду найти в славянских переводах правильный и истинный смысл, какой заключается в эллино-греческих подлинниках.

Проведя немало лет на Афоне и освоившись с простым греческим языком, я задался мыслью отыскать эллино-греческие отеческие книги и по ним произвести исправление славянских переводов. Я искал во многих местах и неоднократно и не мог найти.

Я ходил в великий Лаврский скит святой Анны и в Капсокаливу, и в Ватопедский скит святого Димитрия и другие лавры и монастыри, повсюду расспрашивая знающих людей, опытных и престарелых духовников и благочестивых иноков и нигде мне не удалось найти ни одной подобной книги и от всех я получал один и тот же ответ, что они не только не знают этих книг, но даже и имен их составителей не слыхали.

Слушая эти ответы, я впал в совершенное недоумение и изумлялся, как же это в таком святом месте, где жили многие и великие святые, я не только не могу найти желаемых мне отеческих книг, но даже и имен их писателей ни от кого не слышу. И от этого я впал в глубокую печаль

. Однако я все-таки не терял надежды на Бога и молил Его, чтобы Он как всемогущий ими же весть судьбами помог мне найти искомое сокровище. И милосердный Бог не отверг моего пламенного моления и помог мне. Мне удалось, наконец, отыскать желаемые книги, а некоторую часть их даже приобрести в собственность. Произошло это следующим образом.

Однажды я шел с двумя братиями из святой и великой Лавры святого Афанасия к великому лаврскому скиту святой Анны и поравнялся с высоким холмом святого пророка Илии, равным по высоте третьей части главной вершины святого Афона. Под этим холмом на возвышенности находится скит святого Василия Великого, основанный недавно иноками, вышедшими из Кесарии Капподокийской. Скит расположен в бесплоднейшей местности, где нет ни одного источника воды, и потому в скиту не растут ни виноград, ни маслины, ни смоквы, и братия одною только дождевою водою удовлетворяет свои нужды.

Пришло нам желание зайти в этот скит, частью для поклонения, частью же для осмотра места, так как мы в этом скиту еще не бывали. Когда мы вошли в скит и сели около церкви, увидел нас один инок и радушно пригласил в свою келью, и пошел приготовить нам чего-нибудь поесть, чтобы подкрепить наши силы после трудного пути. Посмотрев на столик, стоявший у окна, я заметил лежавшую на нем раскрытую книгу, которую монах, как видно, переписывал.

Я заглянул в книгу и увидел, что это была книга святого Петра Дамаскина. Невыразимая радость охватила мою душу. Я почувствовал, что нашел на земле небесное сокровище. Когда инок вошел в комнату, я спросил его каким образом такая драгоценная книга оказалась в его келье? Он ответил мне, что у него имеется еще и другая книга того же святого. Н
а мои дальнейшие расспросы инок сказал, что у них в скиту кроме названных книг можно найти еще книги святого Антония Великого, святого Григория Синаита, святого Филофея, святого Исихия, святого Диодоха, святого Фалассия, святого Симеона Нового Богослова слово о молитве, святого Никифора монаха слово о молитве, святого Исаии и другие подобные книги. Когда я спросил его, почему я, столь долгое время разыскивавший эти книги, нигде не находил их, он ответил мне, что причина заключается в том, что эти книги написаны на самом чистом эллино-греческом языке, которого теперь, кроме ученых людей, едва ли кто-либо из греков и разумеет, а потому и книги эти пришли почти в совершенное забвение.

Живущие же в этом скиту иноки, находясь еще на своей родине в Кесарии Каппадокийской, слышали об этих книгах и, пришедши во святую гору, научились здесь не только простому, но и древнему греческому языку и, отыскав в некоторых монастырях эти книги, переписывают их, читают и стараются по мере сил последовать их учению. Услышав это и чрезвычайно обрадовавшись, я стал усердно просить брата переписать и для меня эти книги, обещая заплатить ему какую угодно цену за его труд. Но инок, будучи обременен перепискою, отказался и повел меня к другому иноку, тоже занимавшемуся перепиской. Я стал усердно просить и этого брата переписать для меня книги, обещая дать ему тройную цену. Он же, видя мое горячее желание иметь книги, отказался от тройной платы и обещал мне за обычную цену переписать некоторую часть книги, сколько будет в состоянии и сколько Бог "подаст ему руку".


Таким образом, старец Паисий получил, наконец, то сокровище, которого так долго искал и мог приступить к исправлению славянских переводов по их древним греческим подлинникам. Это случилось незадолго, всего за два года до отбытия старца со святой горы в Молдовлахию. Инок, взявшийся переписывать для старца святоотеческие книги, успел приготовить ему к этому времени только часть обещанных книг и старец, приняв эти книги как великую святыню и дар Божий, увез их с собою в Молдовлахию, чтобы там воспользоваться ими, как для проверки славянских переводов, так и для самостоятельного перевода их с греческого языка. Об этих трудах старца мы скажем впоследствии, когда перейдем к описанию молдавского периода его жизни.

 

 

 

 

Между тем число братий в Ильинском скиту продолжало возрастать и уже превысило 50 человек. Старец Паисий не знал что делать, помещения не хватало и для своих братий, а между тем к нему просились все новые и новые ученики. Напрасно он указывал им на недостаток места и на материальную скудость, ничто не помогало. Чем более он с кротостью отсылал их от себя, тем более они с горькими слезами умоляли его не отталкивать их. Уступая их слезам, он принимал их, возлагая всю свою надежду на Бога.

 

 

 

 

Переход в Симопетру

Замечая трудное положение старца, некоторые уважаемые Афонские иноки, в том числе и патриарх Серафим, советовали ему перейти в более просторный монастырь Симопетру, который в это время был никем не занят, так как братия покинула его вследствие задолжности. Паисий подал прошение собору Святой Горы, который разрешил ему перейти в Симопетру. Старец перешел, взяв с собою половину братий. Но он прожил на новом месте только три месяца. Турецкие заимодавцы, узнав, что в монастыре появились монахи, тотчас же пришли требовать свой долг и насильно взяли у старца 700 левов. Испугавшись других заимодавцев, старец поспешил покинуть Симопетру и вернулся в Ильинский скит.

 

 

 

Симонопетра

 

 

 

Это неверно. Биограф старца схимонах Митрофан прямо пишет, что в Симонопетре были немногим числом греческие братия, которые таким образом "надули" Паисия, он заплатил за них часть долга и вынужден был убежать... Впрочем, на Востоке такое считается доблестью... - www.isihazm.ru

 


 

Положение братий стало еще тяжелее, так как не предвиделось никакого выхода из материальных затруднений. Теснота помещения, скудость средств, постоянное опасение непосильных налогов, а с другой стороны невозможность отказывать в приеме новым братиям, желавшим проводить монашескую жизнь под руководством опытного старца, побуждали старца искать нового местопребывания. Но куда же он мог переселиться со своим многолюдным братством?

 

На Афоне подходящего места не было. Надо было подумать о какой-либо другой стране и такой страною могла быть одна только Молдовлахия. Эта страна уже давно была знакома старцу Паисию. С нею у него были прочные духовные связи, половина его братий была из Молдовлахии, там процветали и православная вера и монашеская жизнь, там были благочестивые правители, как духовные так и светские, которые, несомненно, знали о старце Паисии, относились к нему с расположением и уважением и могли предоставить ему и его братству вполне подходящее убежище. Там его общежительное братство могло вполне спокойно существовать и развиваться.

 

 

После долгих размышлений, а может быть и предварительных сношений с влиятельными лицами Молдовлахии, старец и братия решили покинуть Святую Гору и переселиться в благословенную Молдовлахийскую землю. Сам старец в своем письме к иерею Димитрию так говорит о причине своего переселения в Молдовлахию:



"Житию во святой Афонской горе самое то место, весьма жестокое и трудное, не способствовало, так как там даже двое или трое, живя вместе, едва могут кровавым потом и большим трудом удовлетворить свои телесные нужды, а тем более такое множество. Кроме того, мы опасались и турецких властей, чтобы они не наложили на наше бедное общество даней, подобных тем, какие платят прочие святогорские монастыри, что, как я слышал от многих, и должно было исполниться.
По всем этим причинам и по многим другим, о которых я уже писал тебе, мы боялись, как бы нас не постигло крайнее разорение, достойное многого плача и рыдания, и не пришел бы конец нашему жительству созданному с немалым трудом и потом. Поэтому, положившись на всемогущего Бога, на всяком месте своего владычества прославляемого, мы и переселились все вместе из Святой Горы в православную молдовлахийскую землю".

 

 

 

Семнадцатилетние подвиги старца Паисия на Афоне не прошли бесплодно для афонитов. Созданный старцем Ильинский скит явился основанием нынешнего благоустроенного Свято-Ильинского скита и заветы старца Паисия нашли свое осуществление в жизни и деятельности позднейших святогорских старцев. Переселением старца Паисия в Молдовлахию заканчивается третий период в жизни старца. Ему в это время исполнился сорок один год.

 

Он выполнил первую половину своего жизненного подвига, собрал большое духовное внутреннее богатство, укрепил и умножил его самостоятельным подвигом, молитвою и чтением святоотеческих книг, достиг высокой духовной зрелости, так что мог стать руководителем и других в духовной жизни, что он и показал устроением своего братского общежития на Афоне.

 

 

Теперь ему предстояло выполнить вторую половину своего жизненного дела - поделиться с другими собранным им духовным богатством, распространить и утвердить основанное им монашеское общежитие и своим примером и влиянием обновить и углубить духовную жизнь право-славного монашества. Эту вторую половину своего жизненного дела старец выполнил в последний период своей жизни, который можно назвать периодом "учительства" или "старчества" и который продолжался до самой его кончины. К рассмотрению этого последнего периода жизни старца Паисия мы теперь и переходим.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 
Комментарии
Комментарии не найдены ...
Добавить комментарий:
* Имя:
* Сообщение [ T ]:
 
   * Перепишите цифры с картинки
 
Подписка на новости и обновления
* Ваше имя:
* Ваш email:
Последние обновления на портале
Увещание ко Спасению или время созидать самих себя
Духовные горизонты Часть I
Духовные горизонты Часть II
Стихи для тех, кто любит Афон
Ум во Христе
О Любви и Благодати
Опыт, оплаченный жизнью, или практические советы из уст в уста
Земное счастье и небесное блаженство или почему мы не Боги?"
Ис­кус­ст­во борь­бы с по­мы­с­ла­ми Часть I
Ис­кус­ст­во борь­бы с по­мы­с­ла­ми Часть II
О самом простом I часть (Притчи для взрослых)
О самом простом II часть
О самом простом III часть
О самом простом IV часть
Монах и лестница Часть I
Монах и лестница Часть II
Сборник: О самом простом
Монах и лестница Часть III
Золотая ниточка (Притчи для детей)
Живи незаметно
Чистое сердце
Старец
Помыслы
Блуд
Рак, лечение
Тернистым путем к небу Епископ Варнава (Беляев) - Вступление
Тернистым путем к небу Житие старца Гавриила (Зырянова) Часть I
Житие старца Гавриила (Зырянова) Часть II
Житие старца Гавриила (Зырянова) Часть III
Житие старца Гавриила (Зырянова) Часть IV
О жизни старца Гавриила (Зырянова) Часть V
О жизни старца Гавриила (Зырянова) Часть VI
О жизни старца Гавриила (Зырянова) Часть VII
Схиархимандрит Виталий (Сидоренко) - Часть 1
Схиархимандрит Виталий (Сидоренко) - Часть 2
Житие прп. Симона Радонежского Смоленского
Свобода - это | Свобода | Дверь, которая нарисована на стене | Свобода Любви | Путь к свободе | Вкус Свободы | Умереть за Любовь| Скорби | Необходимое | Нечистая совесть | Окаменевшее сердце | Смерть | Жизнь | Союз сердец | Любовь | Высшая форма Любви | Преданность | Труд сердцем | Прямота | Стойкость | Умение любить | Верность | Деньги | Богатство | Духовное здоровье | Человек | Ум разум | Ум | Предательство| Улица детства | Язык Любви | Стихи о Любви | Вечная Любовь | Смысл Любви | Любовь правда | Правда| Молитвы| Любовь страсть | Любовь жизнь | Цельная Любовь | Здоровье души| Смирение | Истинное смирение| Смирение и ум| Смирение и страх| Смирение и мир| Преданность|

ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU Рейтинг@Mail.ru
Создание и разработка сайта - веб-студия Vinchi & Илья

При копировании или цитировании текста и фотографий необходимо давать
активную ссылку http://www.isihast.ru

Монах Симеон Афонский Смиренному сердцу невозможно причинить вред, ибо оно научилось прощать всех.


Монастырь Дивеево