Монах в прелести

Не говоря о политических смутах в империи, в большей или меньшей мере имеющих косвенное влияние и на Святую Гору, в 1818 году, по предречению одного прозорливца, на Святую Гору нанеслась необыкновенная гроза, так что хлеставший дождь походил на тяжелый водя­ной столп, разразившийся над всеми высотами Афона и катившийся по всем его направлениям опустошительным потопом. Гранит и мрамор, отторгаясь тогда от поразительных неподвижных скал, стрелою летели вниз, громили, коверкали и разрушали все, что ни попадалось навстречу их бурному стремлению.

 Говорят, одну келлий-ку с горевшим в ней огоньком этот поток сбро­сил в море, вероятно, и с ее безмолвником. В эту ужасную кару было откровение одному святому старцу: он видел Богоматерь, нисшедшую с неба и ставшую на самом верху заоблачного Афона. Едва только простерла Она молитвенные длани Свои к небу о помиловании Ее подвижников, гнев Божий утих, и по-прежнему мир и спокойс­твие водворились на Святой Горе.

Нередко также случаются и дивные иску­шения с подвижниками, разумеется, с таки­ми, которые стоят или на высоте духовного совершенства, или слабы духом и доверчивы к своему сердцу и к собственным силам в опытах умной деятельности.

Нынешнею зимою случи­лось ужасное искушение с одним русским ино­ком, не отвергавшим и чуть ли еще не желав­шим необыкновенных проявлений духовного мира. Задумчиво сидел он однажды в темном углу своего скромного затвора, и Бог знает, чем была занята его мысль и самое сердце; только вдруг разлился пред ним небесный свет; рас­пахнулась дверь келлии, и в нее вошли два святителя в полном архиерейском облачении, вида самого величественного.

Бедняжка забыл перекреститься и бух им в ноги, прося благо­словения. Что ж вышло? Куда делись святи­тели, а вместо них явились ужасные львы и в разных образах торжествующие бесы, кото­рые, всплескивая своими грозными и гадкими лапами, закричали: «Наш! Наш!» - и вслед за тем пошла такая ж почти бесовская потеха, какую мы видим в жизни святого Исаакия Печерского.

Бесы до того остервенились, когда бедный инок перекрестился, что начали тормо­шить его платье, и так сильно, что, сбросив с себя одежду, он выскочил из келлии и ударился бежать, тогда как на всей Святой Горе лежал уже глубокий снег.

Живший с этим несчаст­ным братом старец, узнавши беду его, забыл и старость, и немощь свою и пустился настигать своего погибающего беглеца, боясь, чтоб бесы не ринули его в дебри и стремнины. Он настиг его тогда, как силы оставили уже прельщенно­го, и он без чувств упал на снег.

Молитвами и попечениями святого старца скоро инок оправился и по наставлению его вооружился против бесов, долго не перестававших видимо бороться с ним. Наконец сила креста и общие молитвы ученика и старца поразили и обес­силили бесов до такой степени, что как вихрь понеслись они в виду прельщенного ими инока, проклиная его и грозясь подобным искусом низложить его впоследствии. Это случилось уже в бытность мою на Святой Горе.

Не довольно ли писать-то? До будущего вре­мени. Прощайте. Я долго-долго надеюсь пробыть здесь и отправлюсь в Иерусалим не ранее сен­тября, предоставляя судьбу своей заграничной жизни и странствия по Востоку заступлению Царицы Небесной.

Р. 5. Сего дня (апреля 8-го) был у нас рус­ский святогорский монах, у которого борода так длинна, что опускается ниже колен, но, обвивая ее несколько раз вокруг шеи, он скрывает ее под шейным платком во избежание излишнего любо­пытства со стороны нашего брата.

Борода

Этот инок среднего роста и не так стар. Лет 12 назад тому скончался здесь старец, имевший бороду такой длины, что она на четверть волочилась по земле, когда он раскидывал ее. Рассказывают, что вер­ховный визирь, раз увидавши на иконе с длин­ными бородами наших святых Петра Афонского и Онуфрия Великого, засмеялся и при вымыслу такое изображение бородачей, каких, по его мнению, не могло и не может быть в сущ­ности.

—    Помилуйте, — отозвались случившиеся при том христиане, -  это не выдумка, а дейс­твительность и сущая истина, которую оправда­ет Афонская Гора и ныне: на ней и теперь есть инок с подобною бородою.

—   Не поверю, пока не увижу такого борода­ча, — возразил визирь, — достаньте его и пред­ставьте ко мне.

Обо все этом тогда же христиане дове­ли до сведения Святейшего Патриарха Константинопольского, и тот вызвал к себе афонского длиннобородого старца. Когда представлен был визирю этот святогорец, любуясь на его чрезвычайную бороду, он за непременное почел довести такую редкость до сведения султана.

Султан захотел видеть святогорца, и инока ввели пред Его Величество. Долго рассматривал, долго любовался султан удивительною бородою, разбирая ее по волос­ку, и каждый волосок подергивая слегка для дознания — не навязные ли они. Наконец, уверившись в действительности патриархаль­ной бороды и полюбовавшись на нее досыта с придворными своими, султан благосклонно и с честью отпустил от себя старца, ученик которого и теперь еще жив в Кавсокаливском ските.

Дальше...

Вернуться к оглавлению письма...

Вернуться к оглавлению книги...

Иеросхим. Сергий Веснин. Письма святогорца. 

1844 г., Афонская Гора. Русский монастырь